Это случилось прошлой осенью. Моему сыну Мише было полтора года, и он подхватил какой-то жуткий вирус. Сначала было просто сопли и небольшая температура, но на третий день ночью он начал задыхаться от кашля. Его личико побледнело, он ловил ртом воздух, а в глазах был животный страх. Мы с мужем в панике вызвали «скорую». В больнице нас сразу положили с диагнозом «обструктивный бронхит». Казалось, самое страшное позади. Но состояние Миши не улучшалось. Он был вялый, отказывался от еды и питья, а ингаляции помогали лишь на короткое время. Лечащий врач в больнице, уставшая женщина в возрасте, отмахивалась: «Всё идёт по плану, лечитесь дальше». На третий день в больнице я не выдержала. Сквозь слёзы я набрала номер нашего участкового педиатра, Юлии Владимировны. Я знала, что это не по правилам, но отчаяние было сильнее. Юлия Владимировна выслушала меня не перебивая. А потом сказала: «Ждите, я приеду». Она приехала после своего рабочего дня, без халата, в простой одежде. Она не стала ругать больничных врачей, но тщательно всё осмотрела Мишу, послушала, задала мне десятки вопросов о мелочах, которые в больнице казались неважными. И тогда она тихо, чтобы не слышали санитарки, сказала мне: «Здесь, похоже, присоединилась бактериальная инфекция. Их схема не покрывает её. Нужно менять антибиотик. Я поговорю с заведующей». Она ушла в кабинет, и через пятнадцать минут вернулась. По её лицу я поняла, что разговор был трудным. Но она добилась своего. Мише поменяли лечение. Уже к вечеру следующего дня он стал другим ребёнком. Появился аппетит, он сел в кроватке и показал пальчиком на свою игрушку. А через день мы уже шли на поправку. Для врачей в той больнице Юлия Владимировна была коллегой, которая «влезла не в своё дело». Для меня она была человеком, который бросил всё и приехал в чужой больничный ад, чтобы спасти моего ребёнка. Она спасла не только Мишу здоровье, она спасла мою веру в то, что в медицине есть не только регламенты, но и сердце. Теперь я знаю: главное – найти своего врача. Нашего зовут